К сожалению, часть старообрядцев не смогла правильно воспринять эту вынуж­денную и Божиими судьбами определенную церковную неполноту, и в конце XVII в. начала практику приема новообрядческих священников в сущем сане. И делалось это тогда, когда каждый из таких священников при поставлении про­износил Присягу патриарха Иоакима: десять проклятий изрекал на староверцев, а на случай отречения от них сам на себя возводил проклятие и вечную муку! («Присяга хотящим внити на степень священства», изд. Рябушинского). Забыва­лись слова Спасителя: «Тогда начнете глаголати: ядохом пред Тобою и пихом и на распутиях наших учил еси» - «Не вем вас, откуду есте. Отступите от Мене вси делателие неправды» (Лк. 13, 26-27).

Старообрядческий историк и начетчик Иван Алексеевич Стародубский (1709-1776) описывает начало этой практики. Повествуя о священниках до-никоновс­кого рукоположения, служащих на Ветке и Керженце (тогдашних центрах ста­рообрядчества), а именно священноиноках Досифее и Иове, иереях Козме и Стефане, священноиноке Иоасафе, он свидетельствует, что они никонианского крещения не принимали (что косвенно свидетельствуют и более поздние «Дья­коновы ответы»), не принимали и никонианского рукоположения, даже хирото­нию Иоасафа, произведенную по дониконовским книгам, но после раскола, при­няли после долгого о сем рассуждения.

Практику же принятия «беглых» попов начал поп Феодосий принятием на Ветке своего родного брата Александра и Бориса (новопоставленных). Впрочем, нико­нианского крещения и он не принимал.

В дальнейшем встал вопрос о принятии уже не только рукоположенных, но и крещенных никонианами. Здесь практика беглопоповцев стала различаться. Не­которые даже крестили попов в рясах, чтобы «благодатью крещения не смыть благодать священства». Большинство же отступило от правил начального старо­обрядчества и стало принимать никониан под миропомазание, а впоследствии некоторые мирян стали миропомазывать (вторым чином) как раздорников, а священников, чтобы, как бы, сохранить священство, просто подвергать отрече­нию от ересей (третьим чином) как простых подцерковников, а не еретиков.

Практика эта с самого начала была незаконной! Последователи Феодосия (все сами выходцы из новообрядцев) присвоили себе архиерейскую власть, восста­навливая священников в их степенях, освящая церкви, разбавляя Миро (которое фактически кончилось в дни Феодосия), она представляла собой новшество, поскольку ни страдальцы за благочестие - священноиерей Лазарь, диякон Фео­дор, инок Авраамий, старец Спиридон Потемкин, - ни последние священники дониконовского рукоположения никонианского крещения и тем более рукоположения не принимали. Этого мы, поморцы, и до сих пор де­ржимся.

Священнопротопопа Аввакума некоторые считают защитником приема беглого священства. Но он «чел и разумел истинно к тому и руку приложил» к посла­нию диякона Феодора в Москву из Пустозерска, в котором указывается от свя­щенников, поставленных после 1667 г., таинства не принимать. Эти же мысли читаем в послании Аввакума к некоему Иоанну («Материалы для истории рас­кола» Субботина, т. 5, 6). Вероятно, в тех сочинениях, на которых обосновыва­ют якобы снисходительный взгляд Аввакума, речь идет о священстве, постав­ленном в переходный период между 1652 и 1667 гг., от которого таинства еще были приемлемы.

Беглопоповцы, исходя из своих пониманий церковной нужды, принимали свя­щенников, изгнанных синодальной церковью за различные нарушения, порой лиц весьма зазорного жития. Сознавая это, беглопоповцы желали восстановить невосстановимое - учредить архиерейство, и был ряд попыток этого, полных несуразности и человеческой суеты.

Так, новообрядческий иеромонах Епифаний на основе обманных писем получил рукоположение у Ясского митрополита Георгия, затем, когда обман раскрылся, по постановлению Синода он был расстрижен. Тем не менее, в 1734 г. ветковс­кие беглопоповцы приняли его за архиерея, и некоторое время он действовал в этом качестве. В 1750 г. беглый дьякон Анфиноген хитростью представил себя как епископа, совершал архиерейское служение и заочно поставил некоего ино­ка Анфима в епископы. Есть еще история о некоем Рафаиле, якобы получившем архиерейское поставление в Греции, но по дороге оттуда скончавшемся.

После неудач с самозванцами был предложен вариант рукоположения архи­ерея... мощами св. митрополита Петра. Но на соборе в Москве, куда пригласили и представителей поморцев, эта безумная идея не получила поддержки («вдруг митрополиту Петру неугодно будет»), Беглопоповцы склоняются к мысли официально получить архиерея от сино­дальной церкви, составляются челобитные к светским и церковным властям. В 1800 г. учреждается единоверие, т.е. в отдельных церквах разрешается служба по старому обряду с подчинением синодальному архиерею. Каноническое со­держание единоверия — тема отдельного повествования.

После Керженца и Ветки центром беглопоповства становится Иргиз (Саратовс­кая губерния). Иргизские монастыри к концу XVIII в. даже получают официаль­ное право на существование. В начале XIX в, руководство монастырей перехо­дит в единоверие. Видя непоследовательность и предательство своего руководства, значительная часть беглопоповцев отходит в Сибирь, обра­зуется часовенное согласие, с тех пор не имеющее священства. Ранее, еще в пер­вой половине XVIII в., от беглопоповцев отходят спасовцы, вначале обращав­шиеся для совершения таинств к господствующей церкви, затем сблизившиеся с часовенными. Спасовцы породили ряд крайних толков - дырники, средники, ря­биновцы, аховцы (немоляки) и др., которые практически уже трудно отнести к старообрядчеству.

Как видно, основная часть существующих старообрядческих «толков» порождена в результате непоследовательности и внутренней проти­воречивости учения беглопоповцев, признававших синодальную церковь ерети­ческой, и в то же время существовавших духовным окормлением ее архиереев.
В 1846 г. беглопоповцам удалось ввести в свое общество Амвросия, митрополи­та Боснийского, смещенного Константинопольским патриархом с кафедры и проживавшего в Константинополе. Присоединение было тщательно подготовле­но. Австрийскому правительству был представлен устав Белокриницкого монас­тыря для разрешения учреждения епархии (устав содержал некоторые еретичес­кие мнения и впоследствии был осужден поповцами, хотя именно его подписал митрополит). Был составлен договор, согласно которому Амвросий по присо­единении должен был немедленно поставить себе наместника, а беглопоповцы обещали митрополиту жалованье и его сыну собственный дом в Белой Кринице.
Митрополит Амвросий, прочитав текст отрицания ересей, написанный для него по-славянски греческими буквами, был миропомазан иеромонахом Иеронимом в присутствии свидетелей. Преемник Амвросия митрополит Кирилл (природ­ный старообрядец, бывший уставщик Киприян Тимофеевич) стал рукополагать духовенство из числа старообрядцев. Был образован целый ряд епархий, так ут­вердилась Белокриницкая иерархия. Стали освящаться церкви.

Для освящения церквей необходимы антиминсы, в которые необходмо вклады­вать частицу мощей святых, которые обрести было затруднительно. К этому времени относится темная история с обнаруженными в пещере на Северном Кавказе хорошо сохранившимися человеческими телами, которые духовенством вновь образованной иерархии без всяких оснований были представлены как не­тленные мощи раннехристианских персидских мучеников Дады, Гаведдая, Каз­дои и Гаргала. Тела были переправлены в Москву, раздроблены на части и по­мещены во вновь освященные антиминсы. И до сих пор, видимо, на них служат­ся литургии. А белокриницкие начетчики яростно убеждали новообрядцев и на­учный мир в подлинности мощей (материалы Субботина; Бриллиантов М.И. Сведения о святых мощах персидских мучеников. М., 1911).

В 1863 г. произошло серьезное размежевание поповцев в связи с отношением к «Окружному посланию» И.Г. Ксеноса, в котором утверждалась истинность та­инств и чинов греко-российской церкви, причины отделения старообрядчества теряли свою каноничность. Появились «окружники» и «противоокружники», разделение сохранялось около 30 лет.

Значительная часть беглопоповцев обоснованно усомнилась в каноничности приема митрополита Амвросия, и до нынешнего века поддерживала практику беглопоповства. В 20-е гг., в период духовного смятения патриаршей церкви, два епископа-новообрядца, присоединившись к беглопоповцам, установили еще одну иерархию - Новозыбковскую (с 1923 г.). И Белокриницкая, и Новозыбковс­кая иерархии независимо существуют и поныне.

За столетия духовного окормления новообрядческими архипастырями в бегло­поповском служении и быте появился ряд новшеств - руководить хорами стали регенты с палочкой (вместо головщиков), образцом стала «классическая» мане­ра пения, сходная с новообрядческой; забылось древлеправославное правило о несообщении в еде (а ныне кое-где и в молитве) с иноверцами, лица зазорного облика - брадобрийцы - почти повсеместно стали допускаться к причастию. Восстановленное лишь на основании рукописей, архиерейское служение, по-ви­димому, утратило некоторые детали дониконовского.

Заканчивая эту часть повествования, хочется привести слова из «Щита Веры», известного сборника ответов поморского начетчика на вопросы беглопоповца: «Народ ваш не ищет того, от коего бы ваше иерейство архиерея в священно­действо власть Духа Святаго прияло, но точию то ищет, дабы поне имя иерейс­тва носил, а достоинство ему слепота народная подаст».

VI

Наши предки поморцы, руководствуясь единым отрицательным мнением о но­вообрядческой хиротонии страдальцев за благочестие и последних дониконовс­ких священников, не считали возможным принятие в сущем сане греко-российс­ких священников.

Андрей Дионисьевич справедливо считал, что все чинопоследования, в том чис­ле и таинства, совершенные по искаженным Никоном книгам, не имеют благо­датной силы и, соответственно, не могут признаваться действительными. Древ­ние же «малые» еретики, крещение которых принималось, все чины совершали одинаково с православными.

В те времена ввиду дальности расстояний и сложности путешествий еще была надежда, что где-либо сохраняется благочестивое священство. Ощущая церков­ную нужду в архиерее, поморцы предпринимали попытки его поиска. В Грецию и Палестину в начале XVIII в. отправляется выгорецкий житель Михаил Ивано­вич Вышатин. Он свидетельствовал, что в Восточных Церквах подлинно право­славного архиерея обрести невозможно.

Поиски прекратились, а верная Духу Древлеправославия Поморская церковь продолжила свое существование без видимого священства, строя церковную жизнь по правилам нужды, скорбя, но не восхищая не дарованное. Богослужеб­ный Устав и в дониконовское время предусматривал возможность проведения служб по нужде без священника, служения без литургии, и по этому Уставу по­морцы совершают службы и до сего дня.

Пророческие указания, наставления Отцов Церкви показывают истинный путь спасения в случае отсутствия православного пастыря:

«Чрез них (чрез пастырей) с приближением антихриста обезоруживается вера воинствующаго народа, когда уничтожается сила и страх Христов. Пусть миря­не пекутся по своему усмотрению» (св. Киприян, часть 1, стр. 264).

«Не имате, рече, возлюбленнии братия, ни единыя тщеты во благоговении и вере, яко тамо в сие время священницы Божия приношения и жертвы совершати не можете: пожрите в жертву дух сокрушен, сердце сокрушено и смирено Бог не уничижит. Сию жертву Богу непрестанно воздаете, в день и в нощь, и сами есте жертва жива и свята, якоже глаголет апостол, в телесех ваших» (сщмч. Киприян обращается к заключенным - по Баронию, лист 165).

«Во времена гонений, при оскудении учителей, Сам Господь Духом Святым препитает верующих в Него» (св. Афанасий Александрийский, часть 4, стр. 146).

«Да ся ими не прельщаете, яко пастыри отступиша или заблудиша яко и нам не­мощно ся без них сохранити, но несть тако несть, мощно бо быти и без них, за­неже Бог их из Церкве изгнал и обесчестил, понеже недостойне тыя престолы содержат, и то имя на себе носят» (книга Кирилова, л. 501, послание св. Меле­тия).

«Аще и весь ваш живот, от какия нужды или напасти безпричастни пребудете, не обретающе соборныя церкве... Не мозите убо, о чада, тацех молитвичищих (еретик) прикасатися комкания (причащения) ради» (слова св. Иоанна Милости­вого, Четь-Минея, 11 ноября).

Два таинства, крещение и покаяние, являются залогом нашего спасения, и их нужды ради может совершить мирянин, чему обретается множество примеров в церковной истории. Что касается третьего важнейшего таинства - видимого причащения, то когда Св. Дары иссякли, поморцы стали жить надеждой на спасение от Самого Господа Исуса Христа, великого Архи­ерея, могущего и невидимо причастить искренне желающих этого, взирая при этом на примеры Древней церкви, когда ни разу не вкусившие видимого Тела и Крове Христовой мученики и подвижники не только не получили осуждения, но и прославились святостью.

«И ты можеши не токмо по тайному причащению ясти и пити Плоть и Кровь Владычню, но по иному образу» (Благовестное Евангелие, л. 106).

Каждому староверу при исповеди напоминается: «О причащении пречистаго Тела и Крове Христовой имаши ли огнепальное желание, тщишися ли приуго­товлятися к нему в подобное время, о неполучении того болезнуеши ли душою пред Богом?»

Наше бессвященнословное служение - это не выдумка служить без попов, а ис­тинная и спасительная служба в условиях отсутствия православного священс­тва. Залог нашего спасения - в сохранении Древлеправославной Веры - Веры до­никоновской Руси XVII в., Веры страдальцев за благочестие, Веры Соловецких иноков, Веры поморских отцов - умнейших и рассудительнейших чад Древле­православия, уповавших на неизреченный Промысел Божий, а не на человечес­кое умышление.